Они сидели на скамейке возле заброшенной больницы. Утро окончательно вступило в силу — небо стало бледным, голубым, птицы пели, будто в мире никогда и не существовало ночных кошмаров.

Но в глазах каждого из них отражался мрак.

Игорь держал камеру на коленях. Экран погас, но все знали — запись никуда не исчезла. В ней — они, их крики, кровь, трещины, и самое страшное — Кукольник.

Марина дрожала. Она не поднимала глаз, обняв себя руками.
— Я… я не хочу это видеть больше. Я не хочу помнить…

Серёжа вздохнул.
— Но если мы никому не скажем… если просто уйдём… — он махнул рукой на здание, — …там всё это будет продолжаться. Другие могут туда пойти. И они не выйдут.

Лена посмотрела на него.
— Ты хочешь, чтобы люди знали правду? Чтобы знали, что там… не просто руины?

— Да, — твёрдо сказал Серёжа. — Пусть все знают. Может, тогда туда перестанут лезть.

Игорь включил камеру. На экране замерли последние кадры: они прыгают в сияющий разлом, а затем — Кукольник, глядящий прямо в объектив.

Марина резко вскрикнула и отвела взгляд.
— Вы не понимаете! Если это увидят — люди захотят проверить. Они скажут: «Крутая постановка, эффектная графика», и сами полезут туда.

Она подняла глаза, полные слёз.
— Мы только разбудим его сильнее.

Лена молчала. Она смотрела на здание. В его окнах отражалось солнце, но казалось, что за стёклами — не свет, а тьма.

— А если он уже с нами? — сказала она тихо.

Остальные повернулись к ней.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Серёжа.

Лена кивнула на камеру.
— Он говорил: «Спектакль продолжается». А мы сидим здесь… с записью. Может, именно это он и хотел. Чтобы мы показали его миру.

Игорь побледнел.
— Значит… он выберется через видео?

Тишина упала, тяжёлая, как камень.

Марина сжала пальцы.
— Мы должны уничтожить камеру. Сейчас же.

Серёжа резко повернулся к ней.
— И что? Просто сделать вид, что ничего не было? Что мы сами это выдумали?

— Лучше пусть подумают, что мы сумасшедшие, чем… чем он выйдет к ним!

— Ты трусишь! — выкрикнул Серёжа.

Марина вскинулась.
— А ты хочешь превратить весь город в его театр?!

Они кричали друг на друга, пока Лена не встала и не сказала:
— Хватит.

Её голос был тихим, но в нём была сталь.

— Вы оба правы и оба ошибаетесь. Уничтожить запись — значит оставить людей в неведении. Показать её — значит выпустить его. Но есть третий вариант.

Она посмотрела на Игоря.
— Мы можем спрятать её. Так, чтобы никто не нашёл. Ни блогеры, ни охотники за лайками. Никто.

— И что, — усмехнулся Серёжа, — мы станем хранителями секрета?

Лена кивнула.
— Да. Если уж мы выбрались, значит, на нас ответственность.

Марина закрыла лицо руками.
— Я не смогу так жить… каждый день помнить…

Лена подошла, села рядом и взяла её за руку.
— Мы все будем помнить. Но это лучше, чем дать ему выйти.

Игорь всё это время молчал. Он смотрел на камеру, словно она дышала. В его глазах боролись ужас и жадное желание.

— Ты хочешь выложить её, — сказала Лена.

Он вздрогнул.
— Я… не знаю. Это единственная настоящая запись… доказательство, что мы не сошли с ума. Но ты права… если он живёт в кадре…

Игорь поднял камеру и резко выключил питание.
— Я не буду её выкладывать.

Серёжа нахмурился.
— И что дальше? Просто закопаем её в землю?

Лена посмотрела на больницу.
— Нет. Вернём туда, откуда она пришла.

— Что? Ты с ума сошла?! — Марина вскочила. — Я не вернусь туда!

— Не внутрь, — спокойно сказала Лена. — В подвале есть колодец, помните? Тот, где мы видели воду. Мы сбросим её туда. Пусть будет похоронена вместе с этим местом.

Марина закусила губу. Серёжа опустил голову.
— Может, это и правда лучший вариант.

Игорь медленно кивнул.
— Тогда давайте сделаем это. Сейчас.

Они поднялись. Солнце уже поднялось высоко, но здание казалось холоднее тени.

Они вернулись к чёрному входу. Дверь была приоткрыта, словно ждала их.

— Быстрее, — сказала Лена. — Только бросим и уйдём.

Они спустились в подвал. Там всё было тихо. Ни шагов, ни шёпота. Только запах сырости.

Колодец был на месте. Вода в нём блестела в лучах света.

Игорь поднял камеру. Его руки дрожали.

— Готовы? — спросил он.

Лена кивнула. Марина отвернулась. Серёжа сжал кулаки.

Игорь бросил камеру.

Она упала в темноту, и через секунду раздался всплеск.

Вода сомкнулась.

Они молчали, слушая тишину.

Затем Лена сказала:
— Теперь спектакль закончился.

Но никто из них не был уверен, что это правда.

Они вышли из больницы. На улице ветер раскачивал траву. Жизнь продолжалась, как будто ничего не случилось.

Только внутри них что-то изменилось навсегда.

Марина взяла Лену за руку.
— Обещай, что мы никогда больше сюда не вернёмся.

Лена посмотрела на неё и улыбнулась усталой, горькой улыбкой.
— Обещаю.

Но глубоко внутри знала: обещания не спасают.

Пока больница стоит, спектакль всегда может начаться снова.