Второй этаж встретил их тишиной, но в этой тишине было что-то иное — как будто она слушала их.
Игорь первым поднял камеру:

— Ну что, ребята, час пошёл. — Его голос прозвучал наигранно бодро. — Это коридор второго этажа. Здесь, по слухам, лежали самые тяжёлые пациенты.

Он медленно вёл луч фонарика вдоль стен. От штукатурки отслаивались длинные полосы, похожие на клочья кожи. В углу валялся матрас, весь в рваных пятнах, будто кто-то его когтями разодрал.

— «Дом ужасов», — пробормотал Серёжа.

— «Дом контента», — поправил Игорь и развернул камеру к друзьям. — Смотрите в объектив, улыбайтесь, мы же не просто тусим, мы снимаем историю.

Марина, надув губы, показала камере язык. Лена сжала фонарик так, что побелели костяшки пальцев.

Сначала они и правда пытались превращать всё в игру. Серёжа забрался на старую койку и, закатив глаза, застонал басом:
— Пациент сорок два просит добавить ему адреналина!

Марина прыснула и даже Лена улыбнулась краешком губ.

Игорь же моментально подхватил:
— Отличный кадр. Вот так, ребята, бывают последствия долгой изоляции.

Он снял всё, потом резко повернул камеру на пустой коридор.

— А теперь… — он выдержал паузу, — слушайте.

Все замерли. Ветер за окном стих, и на несколько секунд действительно стало так тихо, что можно было услышать, как у каждого стучит сердце.

И тогда — хлопок. Глухой, будто внизу slammed дверь.

Лена вздрогнула. Марина отмахнулась:
— Сквозняк.

Игорь хитро усмехнулся, показывая на камеру:
— Слышали? Это не сквозняк, это «знаки».

— Ты подстроил? — нахмурился Серёжа.

— Нет, — ответил Игорь слишком быстро.

Через двадцать минут они заглянули в одну из палат. На стене сохранилось зеркало — кривое, в трещинах, но ещё отражающее свет фонаря.

— Идеально, — сказал Игорь и направил камеру так, чтобы все встали напротив. — Групповое фото с призраками.

Они выстроились: Марина впереди, Серёжа рядом, Лена с краю.
Игорь держал камеру так, чтобы их лица и отражение попадали в кадр.

Щёлкнул снимок.

— Ну и? — спросила Марина, подходя ближе. — Выложишь в сторис?

Игорь не ответил. Он смотрел в экран телефона и бледнел.

— Что там? — Серёжа протянул руку.

— Ничего… — пробормотал Игорь, отводя камеру. — Блик.

Но Лена успела заметить. На отражении их было пятеро. За её плечом стояла ещё одна фигура. Размытая, в белом пятне света.

Она прикусила губу и промолчала.

Они продолжали снимать. Игорь старался вести себя так же уверенно, но его голос уже дрожал. Он больше не показывал ребятам экран, лишь комментировал в пространство.

— Здесь… э-э… палата для буйных. Видите решётки на окнах? Круто, да?

Вдруг камера издала треск, будто микрофон поймал помеху.
И в записи послышалось — совсем тихо, но различимо — несколько слов. Женский голос, шёпотом:

«Не уходите…»

Лена замерла, кровь отхлынула от лица.

— Что это было? — Серёжа дернулся.

— Помехи, — рявкнул Игорь. — В старых зданиях так бывает.

— Конечно, — Марина скривилась. — Везде помехи именно с голосами.

Игорь сделал вид, что не слышит. Но по тому, как он судорожно держал камеру, Лена поняла — он тоже услышал.

Дальше было хуже. Каждый раз, когда они останавливались, камера словно жила своей жизнью:

• в записи появлялся силуэт в окне, хотя там был пустой проём;

• двери на видео хлопали громче, чем в реальности;

• у Марины на щеке в кадре проступила тёмная тень, словно синяк, хотя на самом деле кожа была чистой.

— Я хочу посмотреть, — потребовала она.

Игорь отстранил телефон:
— Потом.

— Ты что, совсем офигел? — вспыхнула Марина. — Это мы ради тебя тут торчим, а ты скрываешь, что снимаешь?

— Я ничего не скрываю, — огрызнулся он. — Просто не время.

Серёжа поднял руки:
— Ребят, спокойно. У нас и так нервы на пределе.

Лена стояла в стороне, чувствуя, как холод прокрадывается под кожу. В какой-то момент она повернулась к разбитому окну и заметила своё отражение в стекле.

Она подняла руку — и в отражении тоже поднялась рука. Но на долю секунды движение отставало.
Будто там стояла не она, а кто-то, копирующий её с запозданием.

Лена резко отвернулась, сердце колотилось в груди.

— Всё, хватит шуток, — сказала Марина. — У нас челлендж, окей. Но если ты, Игорь, решил нас пугать монтажом или спецэффектами, то я…

— Я ничего не подстраиваю! — выкрикнул он. — Камера сама это ловит!

Тишина упала снова. Вдалеке хлопнула ещё одна дверь, и звук прокатился эхом.

— Пошли дальше, — с усилием сказал Серёжа. — Разберёмся потом.

Они двинулись по коридору, и лишь Лена заметила, как рука Игоря дрожала, держа камеру.

Она знала: что бы он ни говорил, он боится не меньше их.